Виртуальная выставка памяти жертв геноцида советского народа в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов.

Серия иллюстраций «До последнего дыхания» создана красноярским художником Евгением Степановичем Кобытевым и посвящена товариществу, мужеству и несгибаемой стойкости советских людей, оказавшихся в плену.

Созданные художником иллюстрации основаны на его личном опыте пребывания в немецком концентрационном лагере в городе Хороле Полтавской области во время Великой Отечественной войны. Дулаг № 160 был устроен в громадном карьере кирпичного завода и получил мрачную известность под названием «Хорольская Яма».

В основу работ легли зарисовки и наброски, сделанные художником в лагере, в чудом сохранившейся небольшой записной книжке, которую художнику удалось сберечь от фашистов.

Серия выполнена в сложной технике — уголь, акварель, тушь. Работы вызывают сильный эмоциональный отклик и служат напоминанием о важности мужества и стойкости в сложных ситуациях.

Иллюстрации из серии «До последнего дыхания» стали основой для иллюстраций к книге «Хорольская яма», в которой Кобытев описывает свой опыт в концлагере, ужасы лагерной жизни, зверства фашистов, а также примеры товарищества, стойкости и мужества советских людей. Он делает акцент на том, что помогло ему и другим советским солдатам выжить в нечеловеческих условиях: мужестве, верности Родине, терпении, воле к жизни, самопожертвовании и вере в победу. Книга была впервые издана в 1965 году в Красноярске.

О художнике

Евгений Степанович Кобытев родился 25 декабря 1910 года в селе Утянское на Алтае. В 1927 году он окончил школу с педагогическим уклоном и уже в шестнадцать лет начал работать учителем в сельской школе. В 1929 году поступил в Омский художественно-педагогический техникум, а после его окончания преподавал изобразительное искусство в Красноярском педагогическом техникуме имени М. Горького.

В 1936 году мечта о высшем художественном образовании сбылась: по путёвке комсомола Кобытев поступил в Киевский государственный художественный институт. Во время учёбы его работы были отмечены участием во Всесоюзной выставке молодых художников в 1939 году. В июне 1941 года он окончил институт с отличием.

На начало Великой Отечественной войны Кобытев был призван на фронт и служил рядовым-наводчиком 821-го артиллерийского полка на Юго-Западном фронте. Раненый, он попал в плен и оказался в немецком концентрационном лагере в городе Хорол Полтавской области, известном как «Хорольская яма». Там он пробыл с 23 сентября 1941 года по 21 сентября 1943 года. После побега из лагеря Евгений Степанович вернулся в армию и прошёл большой путь через Украину, Молдавию и Польшу до Германии, до Дрездена, где работал художником в Доме Красной армии.

Во время службы в 1943–1945 годах Кобытев стал инициатором создания самодеятельного фронтового кукольного театра. Его творчество и общественная деятельность не прекращались и после войны. В 1958 году его пригласили преподавать в только что открытое Красноярское художественное училище им. В. И. Сурикова. За 6 лет работы Кобытева окончили педагогическое отделение 60 человек, 20 из них стали членами Союза художников.

Кобытев также начал работать над книгой «Проблемы учебной композиции в изобразительном искусстве», обобщая свой педагогический опыт. Однако из-за тяжёлой болезни художник потерял слух и был вынужден оставить преподавание. Евгений Степанович Кобытев умер 29 января 1973 года, так и не увидев свою книгу опубликованной. Но через 40 лет после его смерти, в 2008 году, книга была издана Красноярским Государственным художественным институтом.

Ненависть. 1962. Бумага, уголь, акварель. 85х59,5

«Толпящиеся под обрывом и проходящие мимо заключённые непрестанно заглядывают в мою пещеру. Пилотки с опущенными бортами, натянутые на уши от холода и облегающие плотно головы узников, придают им какой-то странный, монументальный, не то древнеегипетский, не то древнеиндийский облик. Крупным планом, как на широком киноэкране, возникают самые разнообразные лица: одни худые, с большими, ввалившимися, тёмными, как бы безглазыми орбитами, с глубокими тенями под чётко вырисовывающимися скулами, другие одутловатые, болезненно-пухлые, с тестообразными голодными отёками; юные, бледные, почти прозрачные и старые, мудрые, испещрённые глубокими морщинами и заросшие седой щетиной; обветренные, кирпично-красные, светлоглазые, с выгоревшими светлыми бровями и зеленовато-серые, землистые, чернобородые, с тёмными, без блеска глазами; спокойно-грустные, печальные, тоскующе-скорбные, измученные и строгие, суровые, решительные, полные внутренней силы и мужества…» Из книги Е.С. Кобытева «Хорольская яма».

Непокорённый. 1960. Бумага, уголь, акварель. 60х86

«Ты — советский человек. В каких бы сложных условиях ты ни оказался, находи своё место во всенародной священной борьбе с врагом. Пусть невелик будет твой вклад в общее дело, но из малого складывается большое. Больше пыток, больше смерти бойся, товарищ, поступков, которые могут привести тебя к измене». Из книги Е.С. Кобытева «Хорольская яма».

Листовка в лагере. 1960. Бумага, уголь. 58,5х85

«Если стихи Лермонтова, Пушкина, Шевченко своими поэтическими образами вызывали те чувства, которые укрепляли нас, то советские листовки, которые разбрасывались нашими самолётами и заносились к нам ветром или узниками, выходившими за проволоку на какие-либо работы, были призывом нашего советского народа, ободрявшим нас, рассказывавшим правду о войне (фашисты всё время объявляли, что Москва и Ленинград пали). Эти листовки были голосом Родины, приказывавшим нам, своим сынам, встать в строй. „Прочти и передай товарищу!“ — с каким волнением читали мы эти маленькие листочки, прилетевшие из-за линии фронта! Узники ловили каждое слово вестников свободы. „Смерть немецким оккупантам!“ — горят напечатанные красным шрифтом призывные слова Родины». Из книги Е.С. Кобытева «Хорольская яма».

Так ничего и не сказал.1960. Бумага, уголь. 60х85

«Чувствуя себя безнаказанными, гитлеровцы измываются над людьми. Они высматривают жертвы в толпе, хватают и уводят с собой.

В лагере ползут слухи о страшных застенках и пытках, которым подвергают схваченных. Но кто может рассказать о том, что происходит в застенках Хорольской Ямы? Тот, кого уводят туда, обратно уже не возвращается, а плачи будут немы до гроба — слишком преступны их дела». Из книги Е.С. Кобытева «Хорольская яма».

И больше нечем ему помочь. 1959. Бумага, ретушь, уголь. 59,5х85

«Яма — вулкан страстей и чувств человеческих, самых страшных и глубоких, самых скорбных и потрясающих, самых высоких и самоотверженных. Есть тут, конечно, и трепет шкурника, и предсмертный вопль души, охваченной смятением и отчаянием. Но неизмеримо больше здесь порывов самой чистой товарищеской солидарности и самоотверженности, непримиримости, неукротимой ненависти к врагу и чувств высокого патриотизма». Из книги Е.С. Кобытева «Хорольская яма».

Думы мои думы. 1959. Бумага, ретушь, уголь, тушь. 42х31

«Думы, думы!.. Думы о судьбе Родины, борющейся с лютым врагом, думы о судьбе близких, о своей судьбе, о судьбе твоих товарищей, думы в поисках выхода. Сколько дней, недель, месяцев простаивали мы под открытым небом и в дождь, и в снег, подняв воротники шинелей, опустив борты пилоток на уши, думая свои невесёлые думы!»